Прогуливаясь по Киеву я часто заворачиваю в Свято-Успенскую Киево-Печерскую лавру. Святая обитель имеет все признаки неподдельной красоты. В то же время, это место имеет все признаки самого успешного бизнес проекта Московского патриархата. Монахи в этом клире, состоялись как успешные торгаши. Они торгуют разной церковной мишурой и атрибутикой для культовых потреб; успешно реализуют месседж церкви, как спасительницы человеческих душ. Церковники в совершенстве владеют элементами манипулирования человеческим страхом перед необратимостью расплаты перед Богом за свои грехи, имея от этого несомненную выгоду. В звонкое злато, церковники превращают всю эту темную, мистическую меланхолию (как и тоску по попранной справедливости). Человеческая Вера в Бога, для людей облаченных в черные рясы, давно уже стала самым расхожим товаром.
     
      А, церковь, - надо полагать, - это общество верующих в Господа Иисуса Христа, Сына Божия людей, возрождённых Им и Духом: « соединённых в любви и под непрекращающимся воздействием Святого Духа, и идущих по пути совершенства". Существуют и иные определения, однако неотъемлемой частью их является мысль о "собрании верующих". Церковь должна состоять из верующих людей. Церковь – в силу своей исторической миссии – должна воплощать в себе сакральную и духовную мистику всего народа. Наличие в церкви в качестве разных святых, богатырей, таких, как Илья Муромец и прочих достойных князей, говорит как раз об этом. Именно в церковь ходят не для того чтоб совершать какие-то общественно-полезные поступки, а приобщится к вере и традициям народа - это факт, и очень жаль, что в нашем – украинском случае – появление в божьем храме, это является уже и политическим поступком. Поскольку на нашей земле прописались адепты российских спецслужб.
     
      Именно спецслужбы создавали религиозные организации. Историческую встречу трех иерархов Русской православной церкви Московского патриархата (РПЦ МП) со Сталиным в ночь на 3 сентября 1943 года готовил Берия, а его подручного, полковника госбезопасности Карпова, назначили первым советским «обер-прокурором» — председателем Совета по делам РПЦ. Этот орган, вплоть до его ликвидации в 1991 году, подотчетен КГБ. Агенты комитета, продвинутые на высшие церковные посты в РПЦ МП, до сих пор играют в Церкви руководящую роль. Получается, что та самая люстрация священников-сексотов, о которой гудит сейчас Восточная Европа, более актуальна для нашей страны, где в этих вопросах еще конь не валялся.
     
      …26 января 2012 года, как всегда, я поднимался по ступенькам к звоннице Ковнира и церкви Богородицы, чтоб с этого возвышения фотографировать Днепр, как и саму Лавру, и еще, через, крепостные бойницы сфотографировать Родину-мать (бабу с ножом). Я делаю это во все поры года. Мое праздное любопытство тут же привлекла небольшая группка ряженых, таскающих вокруг здания Метрополии иконы и расшитые золотом хоругви. Среди которых выделялся какой-то парниша, украсивший свое рубище многими золоченными железными двуглавыми российскими орлами. Так и захотелось мне поближе пообщаться с ним, в так сказать, неформальной обстановке (сказать ему пару ласковых слов), тем более, что этот маскарад с двуглавыми орлами был рассчитан явно на провокацию, к которой давно привыкла эта церковь (на) Украине.
     
      Мне, тут же напомнили, что я русский. Я ответил, что все русское православие - это языческая адаптация чуждой (христианской) религии под нужды "собранных" монгольскими завоевателями суздальско-владимирских (а потом и московских) земель. «Да, я, - продолжаю возражать я по этому же адресу, – в паспорте записан «украинецем», как и многие из вас и совсем не хочу чтоб меня звали как-то: малороссом или хохлом». - «Да, он - националист!», - «А этот парень с орлами, наверное, в наш монастырь пожаловал со своим уставом из самой матушки-России?» - «Я – здешний», - «Киевлянин?», - «А у вас, - заходит он с другой стороны, - очень хороший русский язык». - «Язык -то может быть и очень хороший, - соглашаюсь я, - может быть даже намного лучший, чем у самых русских, но даже это не скажет вам, что я внутри гнилой». - «С этого следует, что вы тоже - русский», - говорит он. - «Эх, засунуть бы тебе всех этих орлов в одно место»...
     
      Ухожу, чтоб еще больше не распалять свое воображение. За словами должны последовать какие-то действия; я же был совсем не подготовленный к этому. Видит Бог, мы все украинцы еще не созрели для такой борьбы, чтоб указать этим московским прохвостам на то место, которые они заслужили своей возней на украинской земле. Это наша беда, что мы не можем своим духовным растлителям сказать то, что надо говорить в таких случаях. Мы слабее даже этих ряженных в грязном рубище, вооруженных чужими хоругвями и реликтовой ненавистью к украинцам. Они обучены всем этим пользоваться; мы - нет.
     
      …Проходя мимо разрытого котлована, похожего на фундамент строящегося бомбоубежища, еще раз не удержался, и уже спокойно спросил у мимо проходящего монаха: «Что обозначает сие строительство?». - Он охотно ответил: « Скоро будет овощехранилище». - «А, что символизируют эти люди с крестами и хоругвями?», - спрашиваю у словоохотливого оккупанта. - «Сегодня, - отвечает тот, – в лавре заседает Синод».

22 февраля 2012 г.