Отдыхать надо с шиком, чтоб навсегда отпечаталось в памяти. Как «Отче наш». Лучше всего на Канарских островах. Там и пальмы, и тропики, и лангусты с омарами. Кокосы… бананы…
Ну, конечно, если с деньгами все в порядке. Тогда можно и в Турцию махнуть на недельку до второго, как поется в старой песенке…
Сойдет на худой конец, тот же Крым, он у нас всегда под рукой. Все же кусочек теплого места достался от Бога и нам, украинцам…
И все же лучше те же экзотические острова с пальмами и лагунами в придачу. Есть такая мысль у меня. Я-то, скажу вам по секрету, совсем моря не видал…
Даже в те старые, еще в советские времена, когда граждане копили деньги на курорты на северном берегу Черного моря, - нелегкая в составе геологических партий, всегда тянула меня в места не столь отдаленные от южного берега Северного Ледовитого океана. Там-то я и отморозил себе все свои иллюзии.
До сих пор упрямо избегаю всяких морей.
В начале этого лета, например, я упорно копался на Владимирской, как раз напротив Софии Киевской….А потом отправился работать на улицу Саксаганского. Видели, как мы ее…
Те, редкие выходные, которые удавалось мне выкроить из суматохи рабочих будней – всецело посвящались такой любимой и одновременно «ненавистной» мне литературе.
Моя творческая лаборатория – весь наш древний и постоянно обновляющийся наш город. У меня нет постоянного рабочего места: один день я мог потратить, работая в четырех стенах простой рабочей общаги на Выдубичах; иной раз взбирался на Лысую гору; одно время повадился было в Мариинский парк…
Да, полноте!… Где я только не был со своей рабочей тетрадкой. Меня даже иногда можно было увидеть работающим на Крещатике. Если кто обращал внимание на несколько крупноватого на вид, нескладного и бритого человека, сидящего под каштанами на скамейке и чегой-то там самозабвенно записывающего в простую тетрадку…
Пока не начался летний зной. После этого мне ничего не оставалось делать, как отправляться в свой, родимый Гидропарк.
Работая в тенистых кущах Долобецкого острова, я мог, когда взбредет в голову, позволять себе доступную роскошь и окунать свои чресла в прохладные воды нашего родного Славуты: соединив, таким образом, приятное и полезное.
Каждый раз, чтоб возобновить процесс омовения, я тщательно подыскиваю себе место. Учтите - это очень важный момент. Нужно, чтобы пень или коряга находились недалече от воды. Тогда на них можно, - не опасаясь посягательств обосновавшихся в этих местах воришек, - сложить всю свою амуницию и смело ступать в воду. На поиски такого места обычно уходит львиная доля отмерянного на этот процесс времени.
…Тот раз мне все-таки неслыханно повезло. Возле какой-то заградительной сетки, которыми сейчас частники отгораживаются от остального мира, я обнаружил лежащий как раз у кромки воды такой нужный мне обломок какой-то кирпичной огорожи.
Вот к нему я и двинулся на всех парах через весь пляж, будто побоялся, что обломок этот унесут.
По дороге краем глаза отмечаю про себя, что происходит вокруг: играющую в пляжный волейбол компанию, состоящую из трех молодых человек мужского пола и одной симпатичной девушки… При этом девушка, как это не странно, выступала как равноценный член команды, а не служила стимулирующим средством для молодых самцов. Вокруг них лежали разомлелые на солнце тела. Смотрю – на некоторых нет таких немаловажных деталей одежды, как лифчиков…
Вот рядом, на подстилке развалилась какая-то переспелая девица – последовательница наконец-то добравшегося до наших берегов топлесса: плоская грудь чем-то смахивает на те блины, которыми таскают штангисты. Она обратила на меня не больше внимания, чем на пролетающую муху. Думаю, что я проплыл перед ее глазами в виде какого-нибудь темного пятна и, как не обидно будет признать, не вызвал в ней, очевидно, никакого интереса….
Место, которое я выбрал, было замечательное. Не до этого, не после, мне так никогда и не приходилось находить ничего подобного. Все как будто бы кто-то подготовил для того, чтоб я сложил здесь свои доспехи, чтоб они были всегда на виду, в поле моего зрения.
Теперь со спокойной душой я смог отдаться во власть водной стихии.
Тело сразу же оценило то удовольствие, которое приносит в летний зной живительная влага. Вода была на удивление приятной, и, что совсем меня не разочаровало, как человека искушенного в подобного рода удовольствиях – очень мокрой….
В это время на пляже, как из под земли, выросли два громадных мужика – оба, как близнецы-братья с какими-то квадратными, волосатыми торсами. Третий подходил к ним составить компанию по кромке воды. С ними была женщина, которая, сразу же, отправилась в воду.
По всему видно подобная компания была подобрана не случайно. Трудно себе представить, чтоб в природе случайно могли встретиться три, почти одинаковых своими габаритами, самца.
Они были больше похожи на диких быков.
Ноги, по сравнению с торсом, казались слишком тонкими, - а небольшие головы, покрытые густыми курчавыми волосами, указывали лишь на то, что их владельцы созданы не для зашиты, а скорее всего - для нападения. Даже на расстоянии от них веяло чем-то звериным….
Компания образовала своими телами что-то в виде треугольника. Они стояли у изгороди и о чем-то отрешенно беседовали.
Женщины тут же зашевелились. Некоторых тут же потянуло освежиться. Они проходили мимо мужиков, демонстрируя им прелести своих тел.
Я почувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Исчерпав лимит времени пребывания на пляже, я выбрался на сушу, оделся и, не торопясь, начал свой исход, на обратном пути настраивая себя на творческий лад.
Надеваю очки… До кустов остается - рукой подать….
В это время по ушам больно ударила одна фраза, явно выпущенная в мою сторону той перезрелой девицей:
- Еще и очки одел! Наверное, чтоб лучше нас разглядеть!
Проигрывая более молодым соперницам борьбу за внимание этих мужланов – она решила воспользоваться моим присутствием, чтоб на нее тоже обратили внимание. Сидя на своей подстилке, она пыталась закрыть ладонями все свои плоские прелести, которые оказались не то, чтоб уже такие, слишком…
В горле у меня тут же застряло короткое и хлесткое, как удар бича, слово. Раньше этим словом в Советском Союзе заменялось непривычное для нашего слуха слово «секс». На превеликий жаль, это слово за последние годы растеряло свою убийственную и негативную силу.
Будто не услышав ее слов, я, как и подобает воспитанному человеку, зашел в кусты, и выплюнул это слово вместе со слюной.
2006 г.
