Маленькая пожилая женщина играет на скрипке. У нее морщинистое лицо, делающее ее похожей на небольшую обезьянку. Проходя мимо по многолюдному Крещатику, - от ее скрипки на меня волнами накатываются скорбные звуки полонеза Огинского «Прощание с родиной». Вместо того, чтоб спуститься в подземелье метро, - я сажусь невдалеке, и начинаю наблюдать.
      Перед женщиной лежит распахнутый футляр от инструмента. Лежат небрежно брошенные туда, очевидно родною рукою, какие-то мятые гривны.
      Угощая себя пивом, в голове моей по этому поводу хлопочет мысль: «Кто же ей подаст?». Тем временем женщина перешла на народные мелодии. Потом играла блатную «Мурку». Тут же к ней подошел первый мужик, по татуировкам видно «с прошлым». Он дал ей деньги, и попросил сыграть «Гоп со Смыком».
      Оказалось, что маленькая женщина мало, что смыслит в блатной классике. Очевидно, что в жизни она пошла по иной линии. И только жестокая потребность в деньгах заставила ее выйти музицировать на оживленную улицу.
      На этом людном Крещатике, - среди этой праздной и безучастной толпы по большей части вооруженной пивом и мобильными телефонами, - она в чем-то выглядела проституткой торгующей своим телом. Стараясь всем своим видом угодить бывшему уголовнику. Она превратилась в сам слух, когда тот напевал нехитрую мелодию. Стала водить смычком, пытаясь попасть в такт некогда популярной в кругах подворотни блатной песенки. Ничего не получалось. Так и не добившись ничего от нее - мужик отошел, унося в глубь Крещатика свое невоплощенное в музыке прошлое.
      Снова заиграла полонез. Видно было, что это ее музыка. В накатывающихся теплых звуках страдающей ностальгии, - она поднималась, и парила над праздной толпой. Я уже представлял ее перед большой аудиторией, стоящую на освещенной сцене большого концертного зала. Полет моей мысли обрывает разговор трех молодых людей, проходящих мимо.
      - Смотри, как эта бабулька наяривает, - говорит один из них.
      - «Чардаш»! - с претензией на всезнайство, обзывается его товарищ.
      – Дадим ей денег? – спрашивает у всей честной компании первый.
      …Она играла им. Потом играла еще. Угадывая вкусы все той же толпы. Всего лишь маленькая женщина…
      …Потом пришел ее любящий муж. И как часто так бывает в жизни маленьких женщин – он оказался очень высоким и худощавым мужчиной. Его волосы посеребрила уже седина.
      Он сел на скамейку рядом и раскрыл принесенную сумку. Она собрала свой инструмент, засунула его под скамейку. Муж достал баночку с черникой, и открыл ее. Потом они аккуратно кушали принесенные ягоды, по очереди макая в баночку чайными ложечками. Я отвернулся, ибо нехорошо смотреть, когда другие люди едят.
      Потом он собирал вещи. Она что-то говорила ему, держа в руке свой инструмент.

      16 июля 2006 года.