…Неожиданно погода испортилась.
      Как-то внезапно жару сменила очень холодная погода. Вдруг – как будто бы не с того, не с сего - подул сильный, холодный, северный ветер, и, хотя, все признаки настоящей весны были уже на виду: вся эта благоухающая прелесть расцветающих вдоль высокой каменной стены Святой Софии каштанов, с их прекрасными, белоснежными, похожими на стеариновые свечки соцветьями, - в Киев надолго зачастили холодные дожди.
      Канава быстро превратилась в настоящее болото.
      Этот ветер сразу же надул мне ангину и коньюктивит. Но я по-прежнему являлся на работу.
      Возле помпезного здания СБУ, которое последователи железного Феликса, зачем-то из серого цвета успели, путем покраски, превратить в более светлый, - словно можно черного кобеля отмыть добела, - к нам был приставлен какой-то их тип. Теперь он торчал у всех на виду, пока мы проходили со своей канавой мимо этого логова.
      За это время здесь произошла одна безобразная драка и одно частичное разрушение их имущества.
      Во время пьяной потасовки, упал, разбив свою голову о бордюр один из драчунов, и его с окровавленной головой увезла скорая помощь «Борис». Оставив нам самим решать: чего не поделила эта пьяная компания?.. А ближе к вечеру, при неуклюжем развороте, какая-то девица врезалась в будку охранника, сильно напугав при этом сидящего в ней милиционера.
      - А мне, - говорит, - вот так надо было развернуться, чтоб проехать: вввоон туда! – и, показывает пальчиком.
      Эти события, произошедшие почти одно за другим, стали предметом длительного и всестороннего обсуждения в нашей бригаде. Особенно доставалось менту, который, выскочив с будки, имел совсем бледный вид. Тема разбитой роскошной иномарки тоже будоражила умы вчерашних колхозников, но здесь все сводилось к тому, что за свою девочку заплатит тот, кто подарил ей эту машину и права…
      Тема машин, постоянно не затухает в нашей бригаде. Благо они, как на параде, нескончаемым потоком движутся по оживленной Владимирской улице.
      Здесь есть на что посмотреть. «Жигулятники» почти вымерли, как мамонты советского периода!
      С ходу проходим известную по роману «Золотой теленок» улицу Прорезную, которая недавно обзавелась памятником незабвенному Паниковскому…
      Прорезную прошли ночью. Вручную разобрав на бут брусчатку, положенную здесь после войны пленными немцами. После чего вырыли трактором траншею, расчистили внизу старые коммуникации, под которыми к утру уложили свои трубы, в которые будем, потом, запускать кабеля.
      На одном дыхании прошли мимо южно-корейского и армянского посольств...
      Они находятся рядом с домом, в котором когда-то родился певец Александр Вертинский. А, напротив, по Владимирской, 36, - в отеле «Прага», - останавливались когда-то художник Васнецов, и жил в свое время знаменитый чех Ярослав Гашек, написавший «Бравого солдата Швейка»…
      Здесь все так и дышит историей.
      Проходим когда-то известный в городе ресторан «Лейпциг». Это место в Киеве, примечательное мне. Здесь я праздновал свой двадцатый день рождения. Когда это было? Очень давно…
      Копаем дальше…
      Внутри себя Киев выглядит не столь привлекательно. Трудно рассмотреть в глине что-нибудь красивое, особенно так, после обильно выпавшего дождя.
      Как-то откопали горсть медяков недавнего советского прошлого…
      А вот… явно человеческие кости…
      Человеческие останки всегда будоражит умы. «Ведь кому-то они принадлежали прежде? Какой-то добрый или злой дух занес их сюда, под древние стены стольного града?». - Возникают любознательные вопросы...
      К нам, подходит какая-то старушка.
      - Наберите мне, - говорит, - глины в этот мешочек. – Подает мне вместительный пластиковый пакет.
      - А зачем вам нужна эта глина? – интересуюсь.
      Старушка говорит что-то путанное. Говорит, что – по словам митрополита - (Я не спросил какой церкви), - глина в этом месте святая…Целебная!
      - Я пью ее с водою, - толкует старушка…
      - Может вам положить сюда и целебные мощи? - Достаю с канавы, и показываю ей берцовую кость. – Бренные останки какого-то супостата, оставшегося навечно лежать у Золотых врат нашего вечного Второго Иерусалима!..
      …Напротив Оперного театра, на углу большого перекрестка, под самой некрасивой стеной многоэтажного монстра советского образца (претенциозно выглядывающего в окружении более породистых сооружений), мы находим под верхним слоем положенных недавно фэмов, - (фигурными кирпичами, которыми выкладывают тротуары) - уже сплошные кишки от проложенных там, в разные годы коммуникаций, фрагменты каких-то относительно современных фундаментов.
      Здесь же мы находим целый слой армированного бетона. Приходится вгрызаться в него с помощью перфоратора. Это сильно тормозит нашу победную поступь к станции метро «Театральная». В этом месте нас настигают ливни. Грязь заполняет снова только что вырытую канаву. Мы упрямо очищаем ее вновь… и вновь.
      Прокопав метров триста. Мы делаем обязательную протяжку. Запускаем штук шесть кабелей. Заваливаем песком. Выкладываем кирпичом. И, снова засыпаем канаву песком. Трамбуем...
      Свернув на Хмельницкого, мы выходим на «финишную» прямую…
      …По ту сторону дороги, за Оперным, недалеко от того места, где когда-то была Первая Киевская гимназия, в которой учились Константин Паустовский, Михаил Булгаков и Илья Эренбург, - о чем-то я, прежде всего, вычитал в книжке Паустовского, - виднеются над домом медные башенки приметных надстроек, - мансард, - под которыми, как утверждает наш бригадный старожил Чикаго, теперь живут выдающиеся спортсмены, братья-боксеры Кличко.
      Отсюда мы сворачиваем резко в другую сторону за угол, и, обойдя несколько ларьков, начинаем спускаться вниз, прямо к станции «Театральная».
      …Прошло уже три месяца и нам, наконец, выплатили вторую зарплату, в лучшем случае всего только: по несколько сот гривен. Все были на некоторое время огорошены и подавлены такою щедростью своего начальства.
      Появившийся на участке Руденок, неожиданно для всех обвинил всех в том, что мы, якобы, много сидели и поэтому ничего не успели сделать. Тут же к нам пригнали каких-то новых людей, которые толпой начали заполнять наши канавы. Это всегда так делалось, когда от кого-то здесь пытались избавиться. Здесь, как я понял, все шло по однажды намеченному плану. Хотя все мы остались, будучи уверены в том, что эту работу сделали достаточно быстро. Если учитывать то обстоятельство, что все приходилось делать всю работу вручную, тогда как в самом начале нам обещали выделить на таком сложном участке настоящий трактор.
      Подходивший к нам чиновник с администрации этого района, назвал нам реальную сумму, в которую обходится им метр такой протяжки. Нам, на зарплату, и процента не выдавали! После этого, мы должны были уйти, очистив свое место для новых рабов с села. Всегда ведь кто-то должен будет на голом энтузиазме и пустом желудке, на своих костях - построить в пустыне все эти пирамиды; весь тот коммунизм в самой отсталой империи, прокладывая в тайге и болотах железную дорогу...
      Всегда найдется раб, который выкопает в этой целебной глине почти задаром канаву, проложит в ней коммуникации и включит, вам киевляне, свет…
      Суть рабства, по сути дела, всегда остается одна: въехать в земной рай – на чужом горбу! Всегда найдутся продажные бумажные души, которые опишут это как продолжение мудрой политики какого-то президента, мудрого царствования какого-то сатрапа, какой-то великой особы, вождя, который умело, организовал, обосновал и преподнес своим подданным в красивой упаковке все это безобразие. Теперь это называется: бизнес-прожектами умных менеджеров.
      Рабы, военнопленные немцы, вчерашние колхозники… Когда же научаться должным образом платить за проделанную работу?