4. Тюмень

      … Тюмень встречает меня, щедрым на тепло, солнышком. Отсутствие снега вокруг вокзала, и всепроникающий запах весны, оставляют на душе впечатление, что весна в эти края пришла надолго и не намерена отступать. (Снег исчез только накануне). Солнечное утро создает оптимистическое настроение…
      (После столь подробного описания примелькавшихся за окном вагона просторов России, исключительно ради сокращения своего пространного повествования, я не стану слишком подробно изображать перечень долгих мытарств первого дня своего пребывания в Тюмени).
      …Сразу же оговорюсь, что в лоно своей любимой геологии попасть мне с ходу не удалось.
      Уместно будет обмолвиться, судя даже по впечатлению оставленному после посещения министерства Природных ресурсов России, что самой геологии, как отрасли, в ее классическом для Советского Союза понимании, уже не существовало. Исчезла некогда мощная инфраструктура поисков и разведки полезных ископаемых, канула в Лету, превратившись в ничто, за долгие годы моего отсутствия в этой структуре.
      В советские годы любой замызганный бич или заядлый авантюрист (искатель приключений), мог запросто заявиться в отдел кадров любой поисковой конторы, и приложив к своему жгучему желанию поработать свои крепкие жилистые руки, которые по наметанному взгляду принимавших их на работу дотошных инспекторов заменяли им подлинность всех необходимых документов, без лишних вопросов получали возможность заработать и относительный кров над головою. На этот счет в геологии работали люди не щепетильные, лишь бы приходящие устраиваться на работу обещали исправно трудиться на благо своего социалистического отечества. Не всегда среди них оказывались люди достойные. В каждом сибирском городе, городке или поселке всегда безбедно существовали целые районы и улицы, где геологи кучно размещали свои конторы и базы. Я был уверен, что таковые найдутся и в Тюмени. Край был огромен...
      …С помощью скучающих на по-сибирски широкой привокзальной площади таксистов, которые опрометчиво громко начали обсуждать при мне дорогу к остановке «Геологоразведочная», я, отказавшись от их услуг с целью экономии сильно ограниченных средств, начал самостоятельные поиски необходимой остановки. После часа езды на троллейбусе, я добрался, наконец-то, туда, где меня никто естественно не ожидал.
      К вящему сожалению, нашел там только близкие сердцу названия геологических контор. Они напоминали уже ветхие оболочки, донесшие до этой поры дух уходящей в небытие советской эпохи.
      В каждой из этих контор находилась горстка приближенных к начальству людей, которая, словно бы обрадовавшись возможности излить на кого свою боль, набросилась на меня с сетованиями о судьбе геологии в нынешней России. В мои годы работы геологом, я помню, люди в ней кляли только «волюнтариста» Никитку, - Никиту Хрущева, - который урезал надбавки к солидным зарплатам тогдашних геологов. После чего уже нельзя было нанять в партию настоящий цыганский ансамбль для увеселения души, как было до этого урезания, о чем в среде геологов ходили настоящие легенды.
      Этим геологическим конторам еще повезло, что, при расторопности их начальства, при диком переделе собственности в лихие 90-е годы, им досталась в пользование какая-то нефтяная скважина, вокруг которой теперь и теплилась существование определенной структуры.
      Единственное заведение, которое, как показалось мне, больше всего не претерпело существенных изменений в своей работе, - это многим знакомая по Советскому Союзу дешевая столовка с близким моему сердцу названием: «Романтика». Здесь же меня накормили, за, довольно-таки, приемлемую для моего кошелька цену неизменным гороховым – «музыкальным» - супом, шницелем – более чем на половину состоящим из житного хлеба, - и компотом: разлитым в настоящие граненые стаканы, заполненные наполовину плавающими в нем сухофруктами...
      …На завод «Тюменьприборгеофизика», - куда я, собственно, и отправился по устному направлению из Министерства Природных ресурсов России, устроиться так и не удалось. Поскольку меня, ну, во-первых: там никто не ожидал, - если смотреть правде в глаза, - ну, а, во-вторых, за меня, как за гастарбайтера, естественно, денег никто не собирался платить в казну. А это, насколько мне дали понять, достаточно существенная сумма для бюджета этого завода. Меня попытались использовать, как дешевую раб силу, сделав запрос на дочернее предприятие в Мегион, где проходили испытания какой-то геофизической аппаратуры, но к обеду следующего дня выяснилось, что, к вящему сожалению, в услугах гастарбайтера там тоже не нуждаются.
      Это мы, простые люди, мечтаем себе, отправляясь на заработки, что где-то нас ждут с распростертыми руками. На самом деле цена таким людям в России была давно уже сложена.
      Однако интеллигентный вид, приятная манера изъясняться на приличном русском языке, вызывала в работников отдела кадров завода какое-то уважение к моей персоне, и они, посоветовавшись, предложили мне отправиться на поиски счастья в «Тюмненьнефтегазгеофизику», которая занималась, собственно, изысками на обширной территории области новых залежей нефти и газа. Они уверяли меня, что мною там обязательно должны заинтересоваться.
      Уже один помпезный вид центрального офиса этой организации, вальяжно располагавшийся на одной из центральных улиц, красноречиво внушал мне уважение к этой отрасли, оставшейся служить геологии. Разбитый вокруг огромного здания ухоженный сквер, указывал лишь на то, что люди здесь устроились: основательно и, что, немаловажно для меня, - надолго.
      Вышедший ко мне инженер по кадрам, тут же предложил мне работу, с окладом 700 долларов. Он не скупился на обещания. Россиянам за ту же проделанную работу приходилось бы заплатить намного больше. К тому же, не вопрос, что работающие в этой отрасли аборигены, не будут в рабочее время глушить свой любимый напиток - водяру. Он просил меня только дождаться осени, когда у них начнется, собственно, набор рабочей силы на новый полевой сезон...
      - Подожди осени, - сказал мне назвавшийся Ивановым, начальник по кадрам: – Пришлешь по почте свое резюме, мы организуем тебе вызов, после чего оформим тебя специалистом, как положено по законодательству России...
      Окрыленный такой неожиданной удачей, я начал интенсивно подыскивать себе занятие до осени. Меня устраивала любая работа в Тюмени. Я был готов работать, даже за простую еду, чтоб потом компенсировать все эти потери в деньгах, заработками в геологии.
      Облюбовав место в центре города возле Центрального рынка, я начал планомерно прочесывать все стройки города в поисках себе места. Ориентиром, как правило, мне служили строительные краны. Их было видно издалека.
      Свои поиски я начал с огромным энтузиазмом. Объехав две или три стройки, я возвращался назад, пил пиво в палатке. Отдыхая на скамейке возле фонтана «Радуга», я, как бы, набирался сил перед новым вояжем. Вечером я отправился ночевать на железнодорожный вокзал, где купил себе место в уютной комнате отдыха, специально оборудованной для отдыхающих пассажиров мягкими креслами.
      Утром следующего дня я продолжаю настоятельные поиски работы.
      Где я только не побывал за эти дни! Помимо строек, я пытался устроиться дорожным рабочим, на строительство того же огромного фонтана в центре Тюмени…
      По большому счету, как оказалось, меня здесь не сильно ожидали. Даже беглый взгляд на мою интеллигентную физиономию, – чем-то схожую на Михаила Сергеевича Горбачева, - убеждал моих возможных начальничков, что перед ними заблудившийся среди жизненных коллизий интеллигент. С интеллигентами здесь, видимо, никак не желали сотрудничать. К тому же, на стройки Тюмени, был сезонный наплыв рабочих из солнечных республик Средней Азии, - таджиков и узбеков, - так что от моего предложения: «использовать меня до осени в качестве дешевой рабочей силы», они отмахивались, как от назойливой мухи.
      Один прораб, высказался откровенно:
      - У меня здесь работают одни узбеки. Человек семьдесят. Я мог бы выгнать их половину, без особого вреда для производства. Зачем мне еще один лишний?..