12. Большой (Семиверстный) порог

      Уже издали, они услышали зловещий рокот порога. Соразмерно с нарастающими шумовыми вибрациями, возрастало и напряжение в самой моторной лодке.
      Храмов, впервые за свою жизнь, столкнувшийся с таким неординарным явлением в матушке-природе, томил душу наплывающим чувством тревоги леденящей нервы, и, одновременно, предлагал гульнуть на всю ивановскую своему отборному любопытству, которое толкало его уже который год бродить по бескрайним просторам Советского Союза; являясь мотором всех странствующих. Подобный прилив внутреннего волнения, наверное, испытывал в себе мифический Одиссей во время зловещего приближения Сциллы и Харибды.
      Все больше плавающей пены попадалось на поверхности воды.
      Настоящие пенные шапки, издали были так похожи на бараньи папахи. В крутящихся водоворотах, мельтешило все больше растворенных пузырьков.
      Насыщенная воздухом вода, все больше приобрела яркие оттенки светло-зеленого цвета; постоянно клубилась перед глазами огромными водоворотами, скрывающими под собою многочисленные каменные глыбы…
      Скоро нарастающий рокот, превратился уже в несмолкаемый гул.
      Лодка упрямо следовала прямо в открытый гранитный зев лежащего на их пути настоящего дракона, тело которого было зажато в узкой горловине между скал, а хвост где-то бился за семь верст отсюда. Создавалось такое впечатление, что дракон поджидает свои жертвы, сверкая на солнце чешуйчатой кожей, весь в алмазах и бриллиантах радуг от водной пыли.
      За бортом, то и дело мелькали своей лысой белизной ошлифованные макушки подводных клыков этого ненасытного семиверстного зверюги, готовые ежесекундно приняться пережевывать дерзких путников, открыто вызвавших на прю это природное чудище. Отполированные течением зубы, выстроились частоколом, и с увеличением их счетного количества, у отважных пилигримов появлялось все больше реальных шансов попасть в разверзшуюся пасть законной добычей этого монстра.
      Над каждым из клыков, вода вздувалась и расходилась в стороны пенными бурунами. За каждым из этих каменьев, тянулись длинные паутины подводных водорослей…
      Перед самым порогом, Нина Андреевна, вдруг, дала команду Роберту Ивановичу, остановить лодку. Дальше, было решено, с ним через порог будут прорываться она, - как руководитель проекта, которому априори уже нечего было терять, - и: Храмов. А, девчонки, вынуждены будут дождаться ее возврата, когда они пройдя порог налегке, узнают обстановку внутри порога…
      …Водяные струи, переплетаясь между собой в брачный клубок змей, зловеще шипели, поджимая страхом тяжелую лодку к самому берегу.
      Подводные камни, внутри порога, стали уж совсем смахивать на запущенные из катапульты камни, летящие со свистом мимо ее бортов. Смертельная опасность, выглядывала из-за каждого из них...
      Лодка щемилась вдоль правого берега.
      Голоса утопали в страшном грохоте; докричаться было невозможно.
      Нина Андреевна, взгромоздясь на самый нос «Прогресса, языком жестов, указывала Роберту Ивановичу в какое место направлять нос лодки. В этом месте, они проходили самое опасное место на Большом пороге...
      Здесь уже трудно было выбрать себе безопасный путь. Вода, вокруг бортов, буквально, уже пенилась и кипела. По всей ширине реки, торчали серые скалы.
      Дракон, явно, был настолько разозлен дерзостью отчаянных путников, что показал им свои настоящие зубы.
      Вокруг все грохотало и пенилось, превращая серые гранитные берега, в стенки огромного казана.
      …Неожиданно, возле берега, на пути лодки, возник огромный камень. Объехать его уже не представлялось никакой возможности. Нина Андреевна дала неправильную команду, и лодка, вначале попав в большую улову, в которую вливался мощный поток воды, потом начала медленно взбираться по стремительно бьющей струе: все, ниже опуская свою корму, и задирая нос к небу...
      Наступал какой-то определенный судьбами этих людей момент истины, когда лодка могла запросто опрокинуться, легко соскользнуть из струи или, кувыркнувшись как-нибудь по-иному, сбросить путников в бурлящую воду.
      Мгновение, решавшее судьбу всего маленького отряда, достигло своего апогея. Жизнь, отразившаяся здесь, повисла на тонком волоске: лодкой, над кипучею пропастью.
      Нина Андреевна кинулась львицей на нос «Прогресса», и начала вдалбливать его в бушующую внизу пучину. Она бешено стучала кулаками по железному корпусу, желая остановить опасный крен. В эти минуты она больше всего была похожа на беснующуюся фурию.
      Наконец, винт «Вихря», вцепившись в спину тугого потока, несущегося с безумной скоростью из-под тяжелого корпуса лодки, подвиг ее на отчаянный рывок вперед, - перебросив через этот слив, - и, после короткого крюка, «Прогресс» причалил к берегу.
      Роберт Иванович, немногословный и основательный, достал пачку неизменного «Беломорканала». Нина Андреевна попросила у него папироску.
      Храмов, как и всегда в такие критические моменты жизни, даже не успел как следует испугаться, находился под сильным гипнозом только что случившегося приключения. У его страха явно присутствовал существенный сдвиг по фазе. Поэтому он будет наслаждаться щекочущими нервы моментами, только спустя очень много времени, когда адреналин в крови совсем придет в норму, и его мозг сможет вызвать из памяти отдельные фрагменты только что произошедшего. Эта авантюра ему явно удалась, на его глазах превращаясь в нескончаемое, и сладкое удовольствие для воспоминаний. В такие моменты холодный взгляд его темно-синих глаз не выражал ничего, кроме холодного блеска стали.
      Для Роберта Ивановича, только пережитый страх, был всего лишь рабочим моментом в карьере проводника по опасной реке, и требовал от него лишь определенного напряжения.
      - От этого юноши, надо было держать лодку, как можно дальше, - сказал он, указывая дымящей папиросой на камень, ставшим причиной этого волнующего события.
      - Так, - молвила Нина Андреевна, бросая обсосанный мундштук папиросы в бурлящие воды порога, - Теперь ты, Ваня, пройдешься берегом до самого конца порога. Отвечаешь ты все равно только за свою жизнь. А мне, случись чего, придется отвечать за всех вас. А значит, - я так решила, - что: дальше поеду только я с Робертом Ивановичем...
      - Как, прикажете, - смиряя гордыню, молвил Храмов, покидая утлую посудину. – Будем надеяться, что во всем нам будет сопутствовать только удача.
      …Остаток пути, Храмов шествовал в гордом одиночестве. В окружении серых скал, которые затеняли эту сторону реки. Порог, в средине своей, даже как-то усмирил свой буйный нрав, уже не так неистово крутил водные вихри, как было в его начале пути.
      Здесь прятались свои опасности. То и дело, из тайги, выбегали ручьи, бойко скользя по серо-зеленым доллеритовым плитам, они игриво скатывались в реку, пробив себе настоящие русла.
      Один поток был особенно быстр и многоводен. Форсируя эту стремительную водную преграду, Храмов нащупывал скользкие камни в воде, цеплялся за них пальцами, постоянно рискуя жизнью; быть снесенным в бурлящую воду…
      Не унесло, да и, - ладно. Чуть-чуть, как известно, в Советском Союзе не считалось.
      …С приближением начала порога, снова явилось множество бурунов и подводных камней. С берега они уже не выглядели так воинственно, как в начале пути, потеряв свои угрожающие очертания.
      Ване хватало своих приключений. Особенно, когда выбегающие из гор потоки стали особенно многоводны; со скользкими камнями на дне...
      Вышедшего мокрым из воды (со всех передряг), с большим запасом адреналина в крови, парня, поджидала их лодка...
      - Все обошлось хорошо, - сказал Роберт Иванович. – Теперь можно отправляться снова…
      - Девчонки пойдут левым берегом, - решала для себя, Нина Андреевна. - Там нет таких потоков, вытекающих с гор…
      Оставшись надолго сам, Храмов смог как следует перевести дух. Он развалился на большом камне, давая просохнуть своей одежде. Лучезарное солнце посылало свои яркие лучи, с глубоких глубин голубого купола неба. Здесь, его память смогла обогатиться еще одним ярким воспоминанием о Большом (Семиверстном) пороге…