8. Праздник на Хакдасисе

      Приезжие на Хакдасис, сразу же оккупировали высокую гору, на которой была построено единственное строение (кернохранилище) и подобие какого-то туалета.
      Туда вела крутая тропинка, ведущая над грохочущими внизу и чуть сбоку водами Хакдасиса. Название реки, в переводе с эвенкийского языка, обозначало не иначе, как – хариус. Роберт Иванович величал речушку, еще проще: Хакдас. Верхняя изба служила охотнику чем-то вроде сушилки, в которой он хранил лекарственные травы, предназначенные для сдачи в леспромхоз, - как сырье для фармакологии, - а также для просушки кедровых орехов, которые можно было собирать здесь даже под самыми ее окнами…
      Со стороны реки добраться до избы мог только хорошо тренированный спортсмен. История ее строительства довольно-таки проста, если учитывать, что в составе предыдущей геологической партии, которая открыла месторождение сливной железной руды в этом районе, оказался настоящий подвижник спортивной романтики.
      Все дело было в том, что рубивший ее геолог был помешан на физкультуре, был активным поборником здорового способа жизни и обладателем настоящего значка «Готов к труду и обороне» (ГТО).
      Те, кому доводилось жить на этой верхотуре после него, всякий раз подымаясь туда по крутой тропинке над пропастью, не забывали помянуть всуе все его заслуги очень стойкими словесными эскападами. Это, в какой-то мере, способствовало прибавлению энергии для обязательного рывка вверх.
      Остальные хозяйственные постройки, стараниями трезво смотрящих на окружающий мир людей, находились к всеобщей радости внизу, на высоком берегу Подкаменной Тунгуски, и не вызывали больше скандальных ассоциаций.
      Спустившись однажды вниз, все желания спешить обратно исчерпывались. Хуже было: если кто-то что-то забывал наверху. Тогда день у такого рассеянного, уж точно до конца был испорчен. И это уже точно не была какая-то там такая себе абстрактная плохая примета, - это уже была сама по себе дежурная неприятность.
      Обычно они утром спускались, завтракали у костра, шли работать вдоль речки, описывали камни и отбирали образцы пород, и только вечером, поужинав, взбирались к себе на гору...
      Растущий вокруг избы чистый кедрач давал не только чудесный вид с ее окон, но также служил неиссякаемым ароматерапирующим освежителем воздуха. Все было пропитано запахом смолистой коры, вперемешку с прелыми запахами лесной подстилки; ее гниения.
      Трудно было найти что-либо иное, что бы действовало на Ивана так ободряющее, как этот спрессованный таёжный воздух, что заставило бы его сознание работать на усвоение и запоминание всех мельчайших подробностей быта. Присутствие рядом медведицы, адреналин, который вырабатывается железами при этом, тоже служило хорошему жизненному тонусу. Ее следы на прибрежном песке, оставляемые ею каждое утро на берегу Подкаменной Тунгуски, было прекрасной иллюстрацией, его каждодневным впечатлением.
      Через два дня подъехал с Ниной Андреевной и Роберт Иванович.
      Сорокатрехлетняя плотно сбитая женщина, их начальница, производила впечатление очень сильной женщины, без остатка преданной делу своей жизни. Она была геологом до мозга костей. Короткие светлые волосы; лицо – немного одутлое. Сразу же напрашивалось сравнение с белокурой бестией…
      Роберт Иванович привез ее вечером. Она заняла какое-то бунгало внизу. А утром все они уже отправились в свой первый маршрут. Нужно было описать выходы коренника и собрать образцы возле Неизвестного ручья.
      Почти каждый день их кропил моросящий, сиплый дождик. Поверхность реки тогда покрылась обширными белесыми разводами. Не взирая на все происки небесной канцелярии, не одного дня не было пропущено в работе.
      Больше всего пришлось вынести напарнице Нины Андреевны. Она не была сильной на вид; простая сибирская девчонка.
      Таня ходила в маршруты с Ниной Андреевной, а Валя – с Ваней.
      …Каждое утро, Роберт Иванович, - если в том возникала такая надобность, - отвозил их на арендованном «Прогрессе» на тот или другой участок или на противоположную сторону от Хакдасиса или Подкаменной Тунгуски.
      Каждый день, после тяжелой работы, им еще хватало желания, ехать на рыбалку в устье Майгунгды (Роберт Иванович называл эту речушку Майгункой), где ловились большие хариусы. Насобирав в прибрежном наносе травы, жирных червей, - выползков, - они ловили несколько килограммов вкусной рыбы; варили с нее уху, жарили, с тем расчетом, чтоб что-то оставалось и на утро, а, потом, плотно поужинав, отправлялись к себе на ночлег.
      Это была пора белых ночи; они спокойно могли ловить рыбу почти до самой полуночи, пока оставался, различим на поверхности мутной воды, белый поплавок.
      Так было до 12 июня.
      …Утро первого выходного дня - (по случаю дня рождения Тани) - выдалось солнечным и до обеда удивительно теплым и ласковым, в длинной чреде пасмурных дней, которые преследовали их отряд со дня появления их на реке.
      Вначале они все постирались, развесив свои робы, с геологическими ромбами на рукавах, сушиться на прибрежных кустах черемух.
      После этого молодежь принялась на берегу загорать.
      Подошел по берегу Роберт Иванович. В руках он держал смотанную в кольцо, толстую пеньковую веревку.
      Указывая пальцем на проплывающее мимо дерево, охотник просил Ваню:
      - Захомутай мне этого юношу. Будет чем баньку нагреть.
      Для этого Ване пришлось окунаться в студеные воды Тунгуски – и отчаянно молотить руками, чтоб их не свело судорогой. Вода была еще очень студеной.
      Забравшись на ствол, Ваня очень старался быстро намотать конец веревки на торчавшие рогами из воды корни дерева. Его движения были несколько заторможенными, поскольку, он, весь дрожал после ледяной купели.
      Попавшее на стрелку дерево, в это время, уже отнесло от берега на несколько лишних саженей. Сиганув в воду, Ваня принялся снова молотить руками воду, видя, что дело складывается совсем худо, потому что пришлось плыть значительно большее расстояние, - это, притом, что еще очень мешал намокший конец веревки, путающий ему ноги.
      С Робертом Ивановичем они вытащили лесину на мель, да там оставили ее, упершуюся корнями в дно, дожидаться спада полой воды...
      На день рожденья Тани, девчонки спекли торт «Наполеон»: спеченные в сковородке на костре блины они обильно покрыли слоем вареной сгущенки и украсили найденной в большом количестве прошлогодней брусникой. Нина Андреевна выставила пару бутылок водки, и праздник День варе… рожденья для Тани начался.
      Нина Андреевна, - как и всякий начальник, чтоб чувствовать себя более уверенно в таежных условиях, должна иметь себе дополнительный источник доходов. Нахождение в списках рабочих виртуальных «Иван Ивановичей», - которых принято было называть «мертвыми душами», - с функциями которых успешно справлялись сами геологи. На эти деньги нанималась дополнительная рабочая сила; покупалась для подкупа водка. На эти деньги, так же проводились все праздничные мероприятия…
      После тостов и водки – принялись пускать над рекой ракеты.
      Пущенная Робертом Ивановичем по низкой траектории ракета, перелетев Хакдасис, ударилась за его огородами в склон горы; подняв среди деревьев высокий сноп искр и пламени. Загорелась прошлогодняя трава.
      Все бросились к лодкам. Бежали, сбивая себе ноги.
      Кое-как вскочили в глубокую лодку хозяина, и начали неистово бить руками по воде. Храмов седел на веслах. Девчонки нервно черпали воду ладошками.
      Переправившись, рванули, что есть мочи, к дыму и огню…
      Перед Иваном вырос непреодолимый камень. Он тупо попытался преодолеть его через верх. С первого захода не получалось. Он сполз почти с самой вершины…
      Девчонки, оббежавшие его, успешно потушили горящую подстилку .
      …Закончился банкет тем, что Иван, с Робертом Ивановичем, закрылись до утра в его избе, и начали уничтожать водку, как своего кровного врага. Скоро был выпит весь годовой запас настоек золотого и маральего корня.
      Пили с хрустальной посуды.
      Под утро явилась делегация девчонок.
      - Без тебя спать не можем! Возвращайся в избу. Ваня, мы все простим! - говорила только Валентина.
      Таня, молча, стояла в дверях.
      Она вдруг поняла, что у подруги что-то есть на уме, и скоро она это поняла. Сразу же отправилась наверх.
      На крутой тропинке к вершине горы, Иван завалил Валентину, придавив ее всей тяжестью своего тела. Он нашел ее маленькую, изящную грудь, и начал тискать ее, все больше возбуждая себя...
      Неожиданно над головою возник силуэт с патлатыми волосами.
      - А я вам водички несу! – Сказал он удивленным голосом, Нины Андреевны.
      Застуканные на горячем, Ваня с Валей подскочили, словно ужаленные. Ваня выхватил у Нины Андреевны ведро с водой, и почти бегом бросился бежать по крутой тропке ведущей вверх.
      - А я думаю, что вы встанете ночью, и вдруг вам водички захочется? - Напевала Валентине, сладкоголосая начальница. – Вот я и взяла ведро, и дай, думаю, отнесу вам!
      Вдруг, Валя, истерично громко расхохоталась и кинулась вслед за Иваном. Она неслась по тропинке и смеялась до слез. Ее невозможно было остановить даже в избе. То и дело, она била себя по бедрам руками, и повторяла слова Нины Андреевны:
      « - А я вам водички несу!».
      Следующий день выдался на удивление солнечным. Тайга, явно умытая дождями, издавала благоухающие запахи, приятно пахла живицей в роскошно-ярких нарядах; блестя в солнечных лучах мириадами созданных из росы бриллиантов и развешенных украшеньями везде на травах и кустиках.
      Небо наконец-то полностью очистилось от скучных грязных туч.
      С болью в голове, после ночных возлияний коктейля, состоящего из нескольких концентрированных настоек, очень способствующих активной сексуальной жизни мужчины, а также настоящей водки, - Иван вынужден был, тащится вслед за Валентиной в таёжные дебри; таскать на себе эти бесподобные камни, которые она регулярно складывала в его рюкзак. Так они отработали несколько подряд выходов на поверхность коренных пород…
      Пока не вышли на солнечные поляны, на которых произрастали сплетенные в ажурные грядки, стебли черничников; поснимали с себя рюкзаки, и стали на брюхе ползать, снимая губами сочные спелые уже ягоды. Короткая траектория сближения. И вот они уже, впились друг в друга широко открытыми зрачками...
      - Ты вел себя первый раз, как мелкий воришка, - говорила потом Валентина, натягивая на себя беленькие трусики. - Будто что-то украл. В следующий раз, не торопись. Я никуда от тебя не денусь.
      - Это было впервые, - сказал Ваня.
      - Все будет нормально, – сказала Валентина.
      - Вообще-то я не очень-то приветствую секс. Это не главное в моей жизни. Считаю это грязью. Я готовил себя к высшим целям. Однажды, работая в отряде Артюхова, чтоб на это не сбиваться мыслями, не пачкать свой мир рукоблудием, я гробил свою плоть всякими радиоактивными излучателями, которые были у меня под рукой.
      - Чудной ты, какой-то! – Изумилась молодая женщина. – Это же самая высшая степень развития человеческих отношений! Самое доступное из всех наслаждений. Как ты мог себя так гробить! - В зеленоватых глазах вспыхнул огонёк удивления. – Вот, чудак…
      - С тобой я это не думаю, - сказал, улыбнувшись, Иван. – Я сразу для себя сказал, что ты будешь моей, как только тебя увидел.
      - Это, правда? – Спросила Валя.
      - Очень, даже, - сказал Сережа.
      Валя задумалась.
      - Ты можешь это объяснить мне? – спросила она.
      - Это очень трудно объяснить простыми словами, - сказал Иван. – Здесь больше может рассказать интуиция. А это, как ты понимаешь, на уровне догадки...
      …С этого, началось их счастливое лето на Хакдасисе…