17. Новая встреча с настоящими мужчинами

      Отношения Храмова и Вали были для всех секретом Полишинеля.
      Однажды, после короткого маршрута, они сидели в обнимку на берегу Подкаменной Тунгуски, - у самого устья Майгунгды, - дожидаясь пока Роберт Иванович подъедет за ними. Мимо них на всех парах промчалась какая-то залетная самоходная баржа, засоряя пространство залихватской мелодией из раскрепощенного на всю мощь репродуктора: «Сеньорита, я влюблен. Станьте вы моей женой!».
      Поддавшись музыкальному настроению, они настолько увлеклись своими ласками, что даже не сразу заметили подошедшего чуть сзади по берегу Роберта Ивановича, который застав их врасплох, совсем даже не смутился. Охотник передал им, что Нина Андреевна велела ему передать, что его лодка ждет их напротив лагеря, а не здесь, возле устья Майгунгды, как было договорено…
      В конце августа Подкаменная Тунгуска совсем обмелела. Обозначилась ее глубинная суть – наваленные в воде как попало каменные глыбы.
      В это время Храмов рыбачил на шивере.
      Перед самым отъездом, Нина Андреевна дала две недели счастья: отдохнуть на лоне замечательной природы и пополнить запасы провизии, перед отъездом в Красноярск.
      Снова на реке показались знакомые плоты, и сидящих на них «настоящих» мужчин.
      Они спустились к устью Майгунгды, и стали там лагерем. Все пространство заполнили их палатки. Высоко в звездное небо взметнулось пламя многих их костров.
      Лиля, снова потеряв покой, начала часами пропадать на берегу, не отводя взгляда от костров; вслушиваясь в гитарный перебор. Валя тоже: нет, нет, да и скосит в ту сторону свои глаза…
      На следующий день они встретились во время маршрута, и тут же пригласили «настоящих мужчин» к себе в баньку. Целый день возле избушки Роберта Ивановича кипела работа. Роберт Иванович распилил бензопилой дерево лежащее на берегу с начала лета (то самое, которое Храмов помогал ему доставать с реки), и работа закипела с новой силой. Храмов нарубил дров; натаскал с сыном начальницы воды с речки. Девчонки спекли торт «Наполеон», украсив его ягодами черники и брусники. К вечеру они уже вымылись сами, и стали с нетерпением дождаться «дорогих» гостей.
      Парни начали прибивать на Хакдасис партиями, - человека по три, - начиная с пяти вечера. После обязательных приветствий, они начинали рассыпаться в комплиментах дамам, а потом отправлялись в баньку, после которой, оседали возле костра. До глубокой ночи горел костер, разбрасывая свои искры. Голубоглазый джеклондоновский герой снова спел все хиты. Торт «Наполеон» был порезан на количество едоков…
      Неожиданно, в центре внимания, оказался Север. Его научили выпрашивать себе вкусные кусочки. «Настоящие мужчины» закрепили в его мозгу рефлекс: «Чтоб получить кусочек чего-нибудь сладенького, - кусочек торта, - Северу надо обязательно положить кому-то лапу на колени». Так он и двигался по кругу весь вечер…
      Прошло всего несколько дней после той памятной встречи, которая продолжилась какими-то шапочными приветствиями на воде…
      Потом, резко – раз! словно какая-то прозрачная стена недопонимания выросла между ними. «Настоящие» мужчины перестали их узнавать, старались каждый раз избегать с ними встреч…
      Девчонки терялись в догадках: «Что же могло произойти за столь короткое время?», «В чем состоит причина этого прохладного к ним отношения?».
      Больше всех переживала Лиля. Она лицо свое потеряла…
      Однажды, по возвращению с шиверы, Храмов был атакован всеми обеими девчонками. Особенно активной была, как и следовало ожидать, его Валентина. Он уже обратил внимание, что у вех головы (Что самое странное: и у Нины Андреевны и ее сына), были покрыты скрученными в жгуты полотенцами.
      Сама начальница пряталась в своем бунгало. Зато ее сын, Витя, был почти что счастлив. На его голове, пожалуй, была самая шикарная чалма!..
      - Что случилось? – Подозревая что-то неладное, спросил Храмов.
      Нечего, не говоря, Валентина запустила в его шевелюру всю свою пятерню, и, внимательно присмотревшись, весело объявив:
      - Есть! Лиля! Готов теплую воду!
      Они намылили ему голову; втирали в нее какую-то едкую мазь.
      На его справедливый вопрос:
      - С чего весь этот сыр-бор?
      Только уклончиво говорили:
      - Скоро все сам узнаешь!
      Оказалось, Витя, будучи в гостях в Суломае, завшивел; говоря еще проще, нахватал вшей, как собака блох, и заразил всех педикулезом...
      Хуже всего, что они наградили этой заразой и «настоящих мужчин»!
      - Так плохо получилось, - подавлено, говорила Валя. – Что они о нас теперь подумают? Представляешь?
      - Я сгораю от стыда, - говорила, впечатлительная, Лиля.
      - Подумают, что вы очень «неопрятные женщины», - валяя как всегда Ваньку, посмеивался над ними Храмов. – А они станут «вшивыми мужчинами»!